Эксперт Лукашевич о суде ООН по малайзийскому Боингу: «Все равно признать придется»

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Не дожидаясь вступления в силу решения Совета ИКАО о признании причастности к гибели малайзийского «Боинга» МН17, Россия подала жалобу в Международный суд ООН.

«Первая в истории попытка ИКАО разрешить по существу разногласие между участниками Чикагской конвенции через свой политический орган оказалась провальной. Иного быть и не могло в ситуации, когда тезисы решения подгонялись под заранее свёрстанный вывод, когда копировалась позиция одной стороны в споре и напрочь отбрасывались или передёргивались доводы другой, когда нарушались собственные процедуры, а принятие Советом ИКАО решения осуществлялось исключительно по конъюнктурным политическим мотивам,» — говорится в заявлении МИД РФ.

До этого неожиданного шага три суда — Верховный суд Нидерландов в Гааге, ЕСПЧ и совет ИКАО — признавали вину России за трагедию с гражданским самолетом в небе над Украиной. Ни с одним из этих решений Москва не согласилась.

Еще в 2015 году представитель России в Совете безопасности ООН заблокировал создание международного трибунала по МН17, и вот теперь российские власти сами обращаются к Организации Объединенных наций как последней инстанции.

До рассмотрения жалобы в международном суде ООН решение совета ИКАО фактически заморожено, и все-таки этот шаг авиаэксперт Вадим Лукашевич, который 11 лет следил за расследованием по сбитому над Украиной самолету, считает игрой ва-банк.

— Три суда — в Нидерландах, ЕСПЧ и совет ИКАО — признали вину России в катастрофе малазийского «Боинга» МН17 и гибели 298 человек, включая 80 детей. Наша страна не согласилась с этими решениями и обратилась с жалобой в международный суд ООН на совет ИКАО. Пока шло разбирательство в Гааге, российские власти настаивали на передаче дела в ИКАО, и вот такой разворот на 180 градусов. Почему?

— Россия проиграла Гаагу, ЕСПЧ, совет ИКАО. Теперь предстоит самая высокая инстанция. Причем, если предыдущие три инстанции Россия может игнорировать юридически, когда они просто показывают на нее пальцем, вешают ярлык «Ты виновата», но принудить к чему-то они не могут. Из ИКАО Россию не исключат, конечно, потому что какие-то связи надо поддерживать. Но Россия играет на опережение. С другой стороны, это попытка заморозить вступление в действие решения совета ИКАО.

— Россия аргументирует свое неприятие решения голландского суда и ЕСПЧ, да и ИКАО не справилось с задачей. Но почему надо идти в суд ООН? Любое решение любой юрисдикции можно обжаловать.

— Суд в Гааге вынес решение, но его опротестовать, подать апелляцию некуда. ЕСПЧ вынес решение, мы его не признаем, апелляцию подавать некуда. И совет ИКАО опубликовал свое решение, и оно окончательное и пересмотрено быть не может. На уровне ИКАО это все, точка. И здесь возникает судебный казус. Совет ИКАО вынес решение, но он не может заставить Россию признать это решение и заставить ее выплатить компенсации.

— То есть другого пути, кроме как в Гаагу, где располагается Международный суд ООН, у России не было?

— Это последняя битва, Армагеддон. Россия решила в суде ООН быть не ответчицей, а жалобщицей. Это хороший ход. Для меня он был неожиданным. Я ждал, когда Нидерланды и Австралия на основании решения совета ИКАО обратятся. Но очевидно, что нашим юристам есть дело не только до текущих событий. Эта тема тоже не бросается.

— ИКАО, в отличие от национального суда в Голландии, международная организация, часть ООН. Что там пошло не так?

— Россия постоянно говорила, что если бы расследование происходило под эгидой ИКАО, тогда бы было справедливо, понятно, прозрачно и мы бы это признали. Это была такая мантра: ИКАО, ИКАО, ИКАО. На тот момент Россия была членом совета ИКАО.

В Совет входят представители 36 государств. Сначала выбираются 12 членов. Это признанные авторитетные авиационные державы. Россия всегда попадала в выборы 12 стран. Потом выбирали еще 12 и еще 12. Выбирали так, что в совете ИКАО в составе 36 государств были представители всех континентов. Россия имела такую репутацию на момент последних выборов в совет ИКАО, что ее не выбрали ни в первые, ни во вторые, ни в третьи 12 стран.

— Было два момента. У нас 900 с лишним гражданских самолетов были иностранной регистрации в лизинге в 2022 году, лизингодатели затребовали самолеты назад. Россия не отдала, в Минтрансе откровенно заявили, что мы не будем отдавать, нам не на чем будет летать. Тогда лизингодатели отозвали у всех самолетов сертификаты летной годности и начали арестовывать самолеты за границей. Самолеты без летных сертификатов не могут летать в принципе. Поэтому по указу Путина была создана российская регистрация, которая позволяла бы летать. И возникла ситуация, что самолеты получили российскую регистрацию и сертификацию, а иностранная не исчезла.

У самолетов получилась двойная регистрация, а это категорически запрещено нормативами ИКАО, потому что регистратор несет ответственность за безопасность. А если у тебя два регистратора, то непонятно, с кого спрашивать. На этом основании России было сделано предупреждение, осенью 2022 года Россия это предупреждение не выполнила, и нам поставили красный флажок на сайте ИКАО.На сайте есть мониторинг уровня безопасности, который ИКАО проводит раз в год. В 2022 году из 183 стран красный флажок имели Бутан, Эритрея и Россия. До сих пор мы имеем красный флажок.

— Второй инцидент — это самолет RyanAir, который был посажен в Белоруссии в 2021 году. На борту летел оппозиционный блогер Роман Протасевич. Белорусы представили отчет на совет ИКАО, по которому никто не виноват. И Россия, единственная страна, поддержала этот отчет. Западные страны были против и потребовали создать специальную комиссию, которую назначил совет ИКАО. Она и пришла к выводу, что Белоруссия нарушила правила организации. Мы были против этого вывода, и есть заявление Марии Захаровой, что мы против.

Это в совокупности привело к тому, что если в начале расследования по МН17 мы всячески уповали на ИКАО, то после этих двух событий Россия резко поменяла свое отношение к ИКАО. Стало понятно, что если ты не в совете ИКАО, а находишься наряду с Мадагаскаром и Новой Зеландией, ты не можешь влиять ни на его решения, ни на что.

— Российские власти считают, что как международная организация ИКАО не справился с рассмотрением дела МН17. Есть ли прецеденты?

— Жалоба членов ИКАО против другого члена ИКАО по статье об обеспечении безопасности гражданских перевозок и отказ от применения силы по уничтожению самолетов было прописано в Конвенции ИКАО, но это никогда не работало до конца. Прецедентов в истории ИКАО не было. Был случай, что была подана жалоба, но решение совета ИКАО настолько весомо, что стороны договорились уже в процессе. Они пошли на мировую и дело закончилось.

С Россией ситуация другая. Россия сначала доказывала, что прецедентов нет, и совет ИКАО это дело рассматривать не может. Совет ИКАО это взвесил и принял это дело к рассмотрению. Он признал свою юрисдикцию. Россия как ответчик длительное время выступала со своей позицией, что эти обвинения основаны на голландских расследованиях. Из этого ничего не получилось, и Россия вышла из рассмотрения дела МН17.

Стало понятно, что аргументы России не принимаются во внимание. Россия вышла, когда стало ясно, каким будет вердикт. Совет ИКАО начал рассматривать дело без России и вынес это решение — Россия несет ответственность за гибель МН17.

— Суд ООН — это последняя точка в катастрофе МН17?

— История еще не закончилась. Она закончится, когда будет решение суда ООН сначала по российской жалобе, а потом по иску Нидерландов и Австралии.

Это не затягивание процесса, а игра на опережение против Австралии и Нидерландов, которые тоже готовят документы. Но по большому счету эта игра — игра ва-банк. Если суд ООН рассмотрит нашу апелляцию и отклонит ее, фактически это будет означать, что иску Нидерландов и Австралии в этом же суде дадут зеленый свет. Потому что суд ООН будет рассматривать иск против России на основании решения об отклонении апелляции.

— Но разве Россия признает такое решение?

— Россия это все равно не признает, ну, а дальше будем ждать в историческом масштабе. Я всегда напоминаю, что расстрел поляков под Катынью мы признали через 50 лет, уничтожение южнокорейского Боинга над Сахалином при Андропове мы признали только при Ельцине. Сейчас идет игра вдолгую, потому что все равно признать придется, но уже другим поколениям и с другими издержками.