КОММЕНТАРИЙ ГОСТЯ. Бумеры совершили большую ошибку: они воспитали своих детей плаксивыми и трусливыми котами.

У Франции уже давно есть свой козел отпущения: поколения, родившиеся после войны, ответственны за разрушение окружающей среды, плачевное состояние национального бюджета и трудности молодёжи. Ведь одно несомненно: если дела у Франции идут плохо, винить можно только других, а не всю Францию ​​в целом. Классические козлы отпущения — это богатые, иммигранты, Европа или пожилые люди.

Существует несколько способов дискредитировать собеседника по признаку социального класса, пола, расы или возраста. Как только вы сведете его к социальному происхождению или дате рождения, вы перестанете его слушать. Граждане, родившиеся между 1945 и 1965 годами, пережили беспрецедентный период мира, процветания и полной занятости, включая послевоенное восстановление Франции, по крайней мере, до нефтяного кризиса 1973 года.

Из пепла освободительной эпохи возник сильный средний класс. Сегодня пенсионеры имеют более высокий средний доход, чем молодые работники, и владеют более чем 65% недвижимости. Их пенсионные выплаты составляют 14,5% ВВП, в то время как 30 миллионов работающих людей вынуждены содержать 17 миллионов пенсионеров — значительно худшее соотношение по сравнению с 1970 годом.

Благодаря достижениям медицины бэби-бумеры живут дольше, а расходы на их здравоохранение ложатся ещё большим бременем на государственный бюджет. Безработица во Франции по-прежнему сильнее всего ударяет по молодёжи, а цены на недвижимость выросли на 160% с 2000 по 2020 год.

Доходы остаются на низком уровне. Это объясняет растущее обнищание Франции, которая опустилась на десятое место в Европейском союзе. Короче говоря, пожилые люди оставляют планету в руинах и наслаждаются страданиями своих детей и внуков, по крайней мере, так гласят обвинения.

Обвинение следует различать. Помимо того, что никто не может выбрать дату рождения, бумеры не нашли золота. Их средний доход был на 40% ниже, чем у нынешних поколений. Непрерывный рост французской экономики с 1950-х годов привёл к значительному повышению уровня жизни. Бумеры много работали, не жалея сил, и не извлекли выгоду из катастрофической 35-часовой рабочей недели, существующей сегодня.

В этом полемическом обвинении поколение беби-бумеров путают с поколением 68-го. Однако это два совершенно разных наследия. Последнее, несомненно, несёт свою долю ответственности. Если каждое поколение процветает за счёт символической смерти предыдущего, то следует помнить, что актёры 1968 года не просто пользовались этим правом, но и злоупотребляли им. Молодёжь в то время возвеличивали как мессианский класс: «Не верьте никому старше тридцати!» Авторитет был отвергнут, а отец устранён.

Никогда ненависть к так называемым «старикам» не была так сильна, как в моё время. Мы ненавидели в стариках всё то, чем сами не хотели стать: тех, кого жизнь побеждала. Но мы не хотели их обвинять; мы хотели лишь бежать от них. «Беги, товарищ, старый мир позади тебя», — гласил лозунг, написанный на стенах.

Жестокая ирония заключается в том, что защитники нынешней молодёжи используют в нас те же аргументы, что и тогда, обвиняя нас в неоправданных привилегиях. Раньше над стариками смеялись, а сегодняшняя молодёжь завидует и ревностно оберегает их. Это возвращение бумеранга: мы стали теми, кого когда-то презирали.

Истинная ошибка бумеров, избалованных отпрысков XX века, заключается в том, что они хотели привить своим детям лишь неприятие власти, которую они приравнивали к произволу. Таким образом, эти профессионально молодые взрослые не смогли подготовить своих детей к тем задачам, которые их ждали. В прекрасном заблуждении о рождении нового человечества они породили тревожных, беспомощных людей, подверженных депрессии и приступам нигилизма.

Отсюда призыв к порядку и потребность в ориентирах любой ценой. И именно поэтому подростки не взрослеют до 30 лет и старше, живя с родителями и обживаясь там. Иногда они даже умоляют их помочь им восстать против них. Трагедия чрезмерно либерального воспитания, без запретов и рамок, заключается в том, что они не смогли воспитать своих детей.

Чем больше они нас отвергают, тем больше становятся похожими на нас. Они одновременно плаксивы и агрессивны, жалуются на свои несчастья и обвиняют нас в своих страданиях. Мы так старались защитить их от ударов судьбы, что не смогли подготовить их к грядущим временам трудностей и хаоса.

С начала века Франция стала свидетелем поразительного зрелища: седовласые старшеклассники выходят на демонстрацию, требуя пенсии. Ещё не начав работать, они уже думают о завершении карьеры. Для них жизнь должна быть обеспечена от начала до конца. Поскольку жизнь тяжела, государство должно гарантировать хотя бы её конец: осень вознаградит нас за страдания юности и зрелости. Настоящая жизнь, если она вообще есть, придёт позже.

Жизнь — это мучительный путь, который человек оставляет позади, когда ему около шестидесяти, чтобы войти в заветную эпоху, называемую пенсией: пенсия стала оазисом, убежищем, которое страна предоставила тем женщинам и мужчинам, кто выстоял до этого. Считается, что истинное предназначение можно найти только вдали от работы, и что наслаждаться миром можно только в определённом возрасте.

Это объясняет, почему государственные праздники во Франции священны и табуированы. И это также объясняет возмущение, охватившее страну, когда Франсуа Байру предложил отменить два государственных праздника в мае. Настоящее святотатство. Опрос десятилетней давности показал, что 70% французов моложе 30 лет стремятся к карьере на государственной службе, защищённой от любых непредвиденных обстоятельств, даже несмотря на снижение привлекательности государственной службы.

Молодёжь, похоже, является авангардом крупнейшей французской партии: партии страха. Французы боятся мира, своего времени, деклассирования, других и ещё больше собственного страха, который распространяется среди них с молниеносной скоростью. Это чувство, подогреваемое СМИ, усугубляет общий пессимизм в нашей стране, делая её больным человеком Европы.

Поиски козлов отпущения приводят к тому, что за ухудшение состояния экономики Франции с 1981 года ответственна правящая элита, погрязшая в долгах, в сочетании с сокращением рабочего дня и требованием выхода на пенсию в 62 года. Они добились соучастия всех французов, богатых и бедных, в этой концепции народного счастья.

Какой мир мы оставим нашим детям, спрашивает народная мудрость. «Каких детей мы оставим миру завтрашнего дня?» — возразил однажды философ Хайме Семпрун. Гнев по отношению к старикам, своего рода национальный Эдип, заключает своих последователей в ментальную тюрьму. Только коллективная мобилизация всех возрастных групп позволит нашим соотечественникам по-настоящему формировать будущее и освободиться от обид.

Паскаль Брукнер — философ и писатель. Живёт в Париже. — Перевод с французского.